Мистика, да и только! - Владимир Маталасов

Если собеседник их потупил, значит стесняется. Дайте ему шанс реабилитировать себя, покручивая пуговицу против часовой стрелки.

Если он отводит взгляд в сторону, то сразу же возникает множество вопросов. Например: почему? Потянув его за пуговицу и привлекая к себе, мысленно задайте ему этот вопрос.

Если правый глаз его вопрошает, а левый как бы со смешинкой, с этакой лукавинкой, и в то же самое время с озорной задоринкой, потяните его за пуговицу несколько интенсивней.

Если же собеседник возвёл глаза к небу, значит пуговица его осталась в вашей руке. Вот тут-то вы должны догадаться: настала пора задействовать ноги, иначе в вашем блестящем проборе появятся ещё два лишних седых волоса…

Подложили

Постигай, воздерживаясь.

К Юрию Подкозлову, моему бывшему армейскому товарищу, я прибыл в самый разгар его свадьбы. Путевые издержки в виде непредвиденных транспортных задержек в дороге не позволили мне вовремя явиться к началу столь важного торжества. Жених, как говорится в узких интеллигентных кругах, был уже крепко выпимши. Увидев меня, распростёр объятия, источая снопы словесного огня и дыма.

– Оп-гоп интернет! – выпалил он сходу.

– Эндер-пéндер винегрет! – вторил ему.

Всё дело в том, что в годы нашей совместной солдатской службы, шутки ради, от нечего делать, мы занимались – так, пóходя, сочинительством этаких словесных выкрутасов, слоганов-вертикулясов, основанных на игре слов. Вот и в этом случае друг мой решил вспомнить былые деньки. Мне же только оставалось поддержать его.

– Шурум-бурум дриньк чекалды! – продолжал он (что означало, по всей видимости, приглашение к застолью), обнимая меня. При этом язык его заметно заплетался.

– Кабакабáна дербалы! – пришлось поддержать поступившее предложение.

Часть окружения, обладавшая тонким чувством юмора, тут же зааплодировала. Остальным пришлось недоуменно переглядываться и пожимать плечами.

Как и полагается, поздравил жениха с невестой. Выпил штрафную.

– Ты, брт, давай, закусывай, – посоветовал Юра. – Смотри сколько всего на столе. Всё это надо выпить и съесть.

Стол был действительно шикарным. Чего тут только не было. Разные наливки, вина, коньяки, водки. Из закусок – сардины в масле, семга, икра чёрная и красная зернистая, матлот из налимов, ветчина, колбасы, свежие фрукты. В общем, длинный стол, за которым восседало не менее тридцати приглашённых, просто ломился от всяческих яств.

Следует особо отметить, что свадебное застолье происходило в просторной трёхкомнатной квартире моего друга. Она находилась на третьем этаже старинного, но ещё хорошо сохранившегося дома дореволюционной постройки.

– Да-а, – сказал я другу, жуя и проглатывая очередную сардинку. – Матримониальность, как я полагаю, соблюдена на достойном уровне.

– Ничего, друг, не попишешь, – согласился Алексей, довольный жизненными обстоятельствами и прикованным к себе вниманием. – Золочёные стрелы амура сделали своё дело. Пришлось взломать оборону. Ведь ты знаешь моё кредо: глазомер, быстрота, натиск. А теперь, «по рюмочке, по маленькой пройдёмся-ка друг мой», – сделал очередное предложение Алексей и хитро подмигнул. – Водочки, а на десерт – шампанского.

Хоть мне и не особенно-то хотелось преждевременно нагружаться спиртным, но всё же решил уважить просьбу друга…

А время летело как краеугольный камень, выпущенный из самодельной рогатки. Часам к трём ночи жених был уже готов. Его увели спать. Немного погодя стали расходиться и гости. Кто-то отправился к себе домой. Кто-то остался ночевать у жениха. К числу последних принадлежал и я.

Но тут у родителей жениха и невесты возникла непредвиденная дилемма. Уж больно рискованно – ради здоровья будущего потомства, – было оставлять наедине крепко подвыпившего жениха и невесту. Что делать? Многих гостей надо было укладывать, как говорится, кого на чём. Лишнего места не оставалось. Мне было предложено ложе невесты, то есть в одной постели вместе с женихом, на правах его друга. Ничего не оставалось, как согласиться, так как уже дремал на ходу и мало чего соображал.

Юрий давно уже был погружён в объятия Морфея. Лицо его даже во сне озарялось блаженной улыбкой и умилением. Стряхнув с себя тяжесть одежд, перемахнув через бруствер в виде неподвижного тела друга, умостился у самой стенки и смежил вежды…

Долог ли, короток ли был мой сон, не знаю. Только проснулся от ощущения невесть откуда-то возникшего дискомфорта: по моему телу блуждала чья-то рука. Сначала, спросонья, не понял в чём дело, и чисто машинально попытался отстранить её. Но не тут-то было. Персты чьих-то дланей забороздили по моей груди, опускаясь всё ниже и ниже, приближаясь к самым проблемным зонам. Пришлось повторить попытку устранения так нежданно возникшего дискомфорта. Но тут, к своему ужасу, обнаружил, что (прошу читателя дико извинить меня за попытку описания столь интимных действ, но я вынужден это сделать ради торжества справедливости) трусы мои вдруг ни с того ни с сего оказались в области коленок. Что за чертовщина?! Пришлось срочно водрузить их на своё законное место. И тут я проснулся окончательно, сообразив в чём дело. Жених принял меня за невесту. Вот так дела-а!

– Послушай! – успел тихо прошептать ему. – Это я, Апекс!

– Ну и что? А я – Юджин! – последовал невразумительный ответ. – А где моя Кэт? – Невесту моего друга звали Екатериной.

– Спроси у Юстаса, – не замедлил пошутить я.

– Хватит тебе притворяться, сладострастная ты моя растрепе, – не унимался мой боевой товарищ. – Ты же знаешь, я очень взрывоопасен.

– Ничего себе! – пронеслось в моей голове. – Серьёзная заявка!

Пребывая в плену девственной неги, сладких грёз и надежд, он вновь предпринял попытку обласкать «свою невесту» и овладеть её телом. Сначала я почувствовал его поцелуй в мочку уха, затем – в верхнюю губу. Ну, думаю себе, попал в переплёт. Вот она неприглядная сторона действительности. А процесс страдания продолжался.

– Хочу лелеять нежно волнительные изгибы тела твоей лаконичной фактуры! – шептал он, производя тщетные попытки вскарабкаться на меня.

– Эк затараторил! И где это он успел научиться так складно говорить? – подумал я, с трудом освобождаясь от груза наваливающегося на меня «счастья». – Надо срочно предпринимать какие-то решительные действия, – промелькнуло в моём сознании. – Иначе дело может принять непредсказуемый оборот. Кто тогда будет навещать меня в роддоме?

Но тут в мою голову пришла шаловливая мысль подстроить свой голос под голос невесты.

– Послушайте, уважаемый! – замурлыкал я. – Не были бы вы столь любезны охладить неуёмный пыл и унять свои плотские похоти? Мне претит даже одна мысль о возможности свершения постыдного акта совокупления.

– Ты чего это, Кэт? – всё ещё не раскрывая глаз и пребывая в радужном, полуосмысленном состоянии, ворковал он. – Да будет тебе кочеврыжиться! – Им уже начинала овладевать вопиющая необузданность. – Ну открой мне свою потаённую дверцу!

Ещё где-то около двух-трёх минут мне пришлось молча сопротивляться и беречь свою невинность от различного рода поползновений со стороны моего дорогого друга. Я намеренно поворачивался к нему то спиной, то ложился на живот. Чего только не делал, чтобы избавиться от неправомерных посягательств назойливого соблазнителя и совратителя. Деваться было некуда. Перелазить через жениха, значило подвергать себя риску быть схваченным за какое место, сами понимаете.

Но всё же уберечься мне так и не удалось. Свершилось то, что и должно было свершиться. Со словами: «Ну позволь хоть прикоснуться, дорогая, к твоим эрогенным зонам!», он ловко пропустил руку между моих ног. Финал всему! Я даже не успел увернуться. Развязка не замедлила себя долго ждать.

– Ой! – испуганно вскрикнул мой друг, товарищ и брат, когда ощутил в тёплых своих ладонях то, чего не должен был бы, по его уразумению, ощутить. Ещё каких-то несколько мгновений он удерживал в кулаке тот предмет, название которого пытался определить на ощупь. Пришлось сделать жениху извлечение звука щипком, что на музыкальном языке трактуется как «пиццикато».

Он тут же вскочил с постели, приняв вертикальную стойку. Включил ночник.

– Кто тут? – с дрожью в голосе спросил виновник всех событий.

– Да я это, Юра, я – Алексей, – сдерживая готовый вот-вот вырваться наружу гомерический смех, не своим голосом проблеял я. – Так уж получилось, что меня подложили к тебе вместо невесты. Ты уж извини. Иного выхода не было. То не моя прихоть, а твоих родичей.

С минуту мой друг не мог вымолвить ни слова. Он тупо уставился на меня и всё ещё пытался что-то там соображать. Но вот, наконец-то, мысли его стали постепенно входить в колею осознанности сложившейся ситуации и облекаться в существенные формы житейски обстоятельств. А спустя какое-то время друг мой в изнеможении сел на край кровати, обхватил голову руками и залился тихим, сардоническим смехом. Я поднялся с кровати и увлёк его на кухню. Там мы с ним вместе, до утра, негромко, сдержанно проржали – я как лошадь, он как мерин, – в мелочах вспоминая и обговаривая детали случившегося происшествия. О ночном инциденте решили до поры до времени помалкивать: издевательствам и насмешкам не будет конца, решили мы. Пусть история рассудит состоявшееся событие на правомерность его существования.